МАОУ "СОШ №104 г. Челябинска"

Тимофеев Семён Михайлович

Тимофеев Семён Михайлович родился 30 мая 1924 года в Благовещенске в Сибири. Отец был шахтёром. Мать – официантка. Повестка в армию пришла, когда Семен Михайлович учился в 10 классе, ему еще не было 18 лет. Помнит, что в этот день в школе писали сочинение. Пришёл домой, а там уведомление. Отправили его в Читинскую область на медкомиссию, оказался годен без ограничений, а затем в Иркутское авиационное техническое училище. Помнит, как их учили еще до присяги, прыгать с парашютом. Из классного отделения в 30 человек трое испугались – не смогли прыгнуть. Их немедленно списали, отправили в Читу, в пехотную часть. Не церемонились, никто не уговаривал, отправили в пехоту. А мы проучились два года. Казалось всё это несерьёзно – ведь с наряды не рвутся в Иркутске. Старшины тренировали курсантов – учили брать ногу и “ногу повыше”. С этого всё начинается, по-другому не бывает. Только так! Кормили курсантов сытно и вдоволь, и мясо было, кормили в столовой, обслуживали официанты. Перед прыжками за полчаса давали полплитки шоколада. Но бывало, что курсанты не доучивались – их отправляли на фронт. Учили, конечно, и теории. Кому-то, наверное, было трудно. Я учился с удовольствием. Конечно, что бы усвоить эти знания, которые давали, нужно было иметь среднее образование и, конечно, прыжки. И я прыгал. Боялись, но прыгали. Кто скажет, что не боялся, тому скажу: “Ты врёшь”. Все мы боялись. Вы думаете, что мы такие уж храбрецы? – Нет! Просто преодолеваешь страх и прыгаешь.

На фронт отправили в 1943 году, осенью. Это была Корсунь- Шевченковская операция. Мы летели на самолетах “Ил-2”, в составе 17-ой воздушной армии. Командующий гвардейской части генерал – полковник Судец. Экипаж “Ил-2” (“илюхи”- как мы называли самолёт) состоит из двух человек (стрелок, летчик). Семён Михайлович – старший техник - лейтенант отвечал за техническое обеспечение самолёта. А это значит: подвесить бомбы (каждая по сто килограмм, а их десять штук), а это уже тонна. А тонна “бахнет” когда – неприятно. Положить кассеты (ящики) с 12,7 миллиметровыми патронами для крупнокалиберного пулемета (конструктор Березин), проверить пушечные затворы. Две пушки находятся в крыльях: “Швак”- 20 мл. и “Инесс”- 23 мл. Заправить бензобаки бензином (780 литров в бензобак). Такого количество топлива хватало примерно на 1,5 часа полёта и это еще удачно. Хватало лишь на возвращение назад, а то и в тумане блуждали. Бывало и так, что удавалось перетянуть через линию фронта и приземлиться, где получится, на “пузо”, на поле. А потом, ночью, трактором вытаскивать самолет тросом оттуда и ремонтировать. Летали парами – ведущий и ведомый, самый оптимальный вариант. Во время боевых вылетов бомбили, расстреливали - “утюжили” фашистов. Большим количеством штурмовики не летали - так обзор лучше. Да и летать эскадрильей опасно – как жахнут из кустов 8-12 среднекалиберных пушек – и нет эскадрильи. А еще команда “поменять точку базирования”. У штурмовиков не было аэродромов. Расчищали взлётную полосу – 650-800метров и прикатывали. После этого меняют старую точку на новую. А на этой точке полоса, да траншея, если налетают и тебя из пулеметов “крошат”, стараешься “поплотнее” спрятаться. Блиндажей, землянок не было, как устроишься. Мы были штурмовики, истребители. Стационарно базировались лишь бомбардировщики.

А мы – нет, мы без конца перескакивали. Вылетали обычно ночью 4 и 5 часов утра. Нужно успеть, не дать немцу пострелять, а всыпать ему как следует и заряжаться. Война – это серая, тяжелая работа, ничего интересного. Заканчивается боекомплект, садишься на промежуточном, и уже идут машины, подвозят тебе боекомплекты.

На фронте военно-воздушные силы кормили хорошо. Первое, второе, третье, на второе – каша, горох. Давали много, было кому отдать. Спирт давали, но Семён Михайлович и на фронте не пил. Отдавал друзьям. После Корсунь-Шевченковской операции направили в Одессу. Да и рассказывать нечего: сели, взлетели, сбросили бомбы, сели, повесили бомбы, снарядили пушки – и опять. Вспоминается трагический случай, когда группа отправилась за боевыми самолётами. Они из Казани перегоняли в Харьков самолёты. Полетело шесть самолетов и пять из них разбилось. Пять экипажей погибло. До сих пор колотит при воспоминании. Мы брали Будапешт и Вену. Под Будапештом я был ранен в ногу и скользящим осколком в голову. Я был ранен на земле во время бомбёжки.

Войну закончил в Судетских Альпах на р. Нейзингерзее. Виделся с союзниками, век бы их не видел. Столкнулся в Кировограде под Сумами с американцами. Вели себя они вызывающе. Мы их проучили. Но скоро их отправили на Ла–Манш, а нас на аэродромный узел в Полтаве.

После войны служил под Выборгом на 159 км. от Ленинграда. Служил до 60-ых годов.

Техника устаревала. Раньше, во время войны эта техника казалась совершенной. У немцев тоже были хорошие самолёты. Так что не только от нас, но и нам доставалось. Но, если бы они были сильнее, то они нас бы побили. А раз мы их побили – извольте терпеть. Такова жизнь. Куда денешься – война есть война.

А после войны технику постоянно меняли. В отставку Семён Михайлович ушёл уже с “МиГов” в звании капитана. Уехал в Челябинск уже с семьёй: жена, дочь, сын. В Челябинске поступил на металлургический комбинат. Учился в ЧПИ. С третьего курса пришлось уйти.

Награды: орден Жукова, медаль за Будапешт и Вену.